Фильм "Солнце" – это более позитивный взгляд Александра Сокурова на природу власти.
09.02.2005

Последние недели накануне Берлинского международного фестиваля режиссер Александр Сокуров был занят завершением работы над фильмом «Солнце» – главного российского козыря фестиваля. Поэтому рассказать о съемках картины мы попросили продюсера и композитора Андрея Сигле.

– Фильм «Солнце» – это заключительный аккорд в сокуровской трилогии власти, куда вошли еще «Телец» и «Молох». Что по-вашему объединяет эти фильмы о Ленине, Гитлере и японском императоре Хирохито, вы ведь работали над ними вместе с Сокуровым?

– Сегодня можно точно сказать, что это будет не трилогия, а тетралогия, куда войдет еще и «Фауст» Гете. Основная идея всех этих фильмов – конфликт человека и власти. Несмотря на то что третья картина выдержана в том же ключе, все-таки «Солнце» – это иной, более позитивный взгляд Александра Сокурова на природу власти. Мы видим японского императора Хирохито, которому в конце 1945 года, в конце Второй мировой войны предстоит остановить войну. Посудите сами: японская армия еще не разбита (а это пятимиллионный контингент, до зубов вооруженных, фанатично преданных императору войск, которые готовы драться до последней капли крови). Решение, которое принял император, подписав капитуляцию, было очень непростым. В общем-то Япония в то время была агрессором, и вполне закономерно, что американцы с такой яростью боролись с ними. И, кстати, кроме Хиросимы и Нагасаки, они проводили серьезную бомбардировку Токио. Взаимоотношения императора с американским генералом Мак-Артуром – трагический эпизод в истории Японии и в жизни самого Хирокито, потому что Мак-Артур, по своей сути, был победителем и мог сделать с императором что угодно. Хирохито вынужден был отказаться от своего божественного сана. Собственно говоря, картина «Солнце» о его жертве во спасение своего народа. Вот почему, на мой взгляд, «Солнце» – картина более позитивная, нежели «Молох» и «Телец».

– Вероятно, пересматривать историю, заново оценивать роль вождей – дело непростое и неблагодарное...

– Я сразу хочу оговориться: это частный взгляд Сокурова на события Второй мировой войны и поступок императора. Он хорошо знает Японию, много времени провел в этой стране. Сами японцы знают его настолько хорошо, что подходили к нему на улице и благодарили. Наша основная задача была в том, чтобы картина получилась, какой бы ее сделали сами японцы. Ведь теперь они говорят: мы, а не вы, должны были снять эту картину. Они с большой осторожностью ждут этого кино. Александр Николаевич в свою очередь с большим трепетом ожидает мнения самих японцев о «Солнце».

– Я знаю, что вам было довольно непросто в Японии – и при подборе актеров на главные роли, и при выборе костюмов. Сами японцы помогали вам, консультировали?

– Конечно, по каждому принимаемому решению мы консультировались с японцами. Мы с Сокуровым, с нашим художником-постановщиком Леной Жуковой и художником по костюмам Лидией Крюковой довольно много времени провели в Японии, чтобы максимально достоверно воссоздать исторические события. Поверьте, это было очень тяжело. Тем более что картину мы делали в России – мы даже бомбардировку Токио снимали в Петербурге. Сокуров добивался буквально портретного сходства актеров с их прототипами. Это же проявление уважения к людям: если мы говорим о них, должны как можно больше знать о стиле их жизни, о том, что они думают, чем дышат.

– Вероятно, при подготовке картины вам предстояло предпринять настоящее расследование?

– Документов, фотографий из личного архива императора очень мало, их практически нет. Изначально мы не знали, в чем он ходил, в чем спал, из чего ел. Сокуров встречался с личным камердинером императора Хирохито (к сожалению, он уже во время нашей работы над картиной умер). Он-то и поведал нам обо всех деталях быта своего хозяина. Выяснилось очень много интересных вещей. Например, у японского императора было несколько кимоно, которые он за всю свою жизнь одел всего несколько раз, потому что предпочитал ходить в европейской одежде. Вопреки нашим представлениям, питался император отнюдь не суши, а европейской пищей. Утварь, мебель была тоже сплошь европейская. Император предпочитал викторианский стиль. Для того чтобы все это выяснить, а потом воссоздать, понадобился не один день кропотливой работы наших художников-постановщиков, художников по костюмам. Представьте себе, как шьется японский костюм. Надо же знать, что такое костюм японцев той поры. Мы попросили предоставить нам образцы из музеев. Наш художник Лидия Крюкова буквально сантиметр за сантиметром измеряла все: расстояние от одной пуговицы до другой, расстояние между полосками на погонах, ширину этих полосок и так далее, и так далее (кстати, японских военных мы видим в картине только мельком. – Ред.). А однажды ей принесли еще один военный мундир, посмотрев на который она сказала: «Это погоны 1946 года, а мне нужны 1945-го, потому что в 1946-м в японской армии произошла замена погонов». Японцы были просто в шоке от такого знания костюма. Мы ведь знаем массу американских фильмов, где фигурируют российские военнослужащие, которые носят шапки-ушанки, а на их погонах пришиты какие-то непонятные буквы. И у нас это вызывает смех. Хороши бы были мы, «наступив на те же грабли».

– А почему же все-таки вам пришлось снимать картину в России, это было связано с финансовыми трудностями?

– Да нет. Был один забавный момент, который многое вам объяснит. Изначально мы собирались снимать массовку в Японии и соответственно обратились к нашим партнерам в Японии помочь организовать съемку. Нам нужны были 150 человек, которые бы изображали людей, оказавшихся после бомбардировки Токио на улице. А еще нужны были костюмы для массовки. Мы думали: сколько может стоить одежда, тем более такая специфическая – рванье, тряпье, узлы какие-то. Это же копейки по нашим представлениям! А наши партнеры назвали довольно серьезную сумму, на которую у нас можно было бы одеть целую бальную церемонию. Мы им предложили порыться в «бабушкиных» сундуках, пройтись по лавкам старьевщиков. Они нам в ответ – мы просто ничего не храним! Тогда мы поняли: где действительно они могут это хранить, если у них нет места, если квартира среднего японца – 24 квадратных метра. И такая крошечная жилплощадь считается у них довольно серьезной.

– А с какими еще проблемами вы столкнулись, работая над картиной?

– Я не могу сказать, что были большие проблемы. Ну, вот такая история была. В нашей картине музыку исполняет Мстислав Ростропович. Он – человек очень ответственный, да к тому же дружен с нынешней японской императорской семьей. Он сказал Сокурову: пока не получит императорское согласие на работу в его картине, не подпишет никаких документов с нами. Так вот он был в Японии на дне рождения императора, они вместе играли на виолончели (император и его супруга сами хорошо музицируют). После торжественной церемонии он задал прямой вопрос императору: имеет ли он, Мстислав Ростропович, моральное право участвовать в нашем кино? Император, на наше счастье, ему разрешил.

– Интересно, «Солнце» – дорогой проект?

– 2,5 млн. долларов.

– Для вас продюсирование таких картин, как «Солнце», – это «искусство ради искусства» или зарабатывание некоего статуса? Ведь этот фильм не коммерческий – денег на подобных проектах не заработать...

– Я прежде всего занимаюсь своим любимым делом: люблю кино, я им живу. Если бы мне хотелось зарабатывать большие деньги, я бы смог это делать и вне кинематографа, тем более вне авторского кино. Ведь моя основная профессия – композитор.

Источник

Фильм

Купить лицензию

Защита от спама обеспечена reCAPTCHA от Google (Политика конфиденциальности и Пользовательское соглашение)