Беседа корреспондента Sputnik Эстония с российским актером кино и театра Максимом Сухановым состоялась перед показом фильма Константина Лопушанского "Сквозь черное стекло" (на кинофестивале PÖFF у этого российского фильма была международная премьера в рамках основной программы), где одну из главных ролей и сыграл Суханов.
Известный актер, на счету которого роли в таких киноработах, как "Страна глухих" Валерия Тодоровского и "Викинг" Андрея Кравчука, накануне премьерного показа прибыл в столицу Эстонии на автомобиле и отметил, что ему нравится Таллинн и его атмосфера.
"Да и вообще я всегда с удовольствием гуляю по городам, в которых не так часто бываю", — отметил Максим Суханов.
В Таллинне Суханов бывал и раньше, в том числе и на фестивале PÖFF, откуда в 2014 году увез приз за лучшую мужскую роль в фильме "Роль", режиссером которого тоже был Лопушанский.
Фильмы с собственным участием Суханов, по собственному признанию, смотрит редко и зачастую ограничивается премьерой ("Мне на премьере бывает уже всё понятно — где можно было сделать лучше, а где всё хорошо, к тому же фильм уже вышел на экраны — и исправить ничего нельзя). Так же и с фильмом "Сквозь чёрное стекло", его Суханов впервые собирался увидеть в Таллинне. "Надеюсь, понравится", — улыбается Суханов.
- Что можете поведать об этой картине и о своей роли в ней?
— Сама картина довольно многослойная, в двух словах ее сложно описать. Но что касается моей роли, то мы видим человека, который, скажем так, живет очень "жирной" жизнью, сам пишет себе законы. И так как обладает посредством денег большой властью, мы наблюдаем в общем-то его распад в общечеловеческом смысле.
- Есть ли нечто общее с фильмом "Роль", за которую вы пять лет назад получили премию кинофестиваля PÖFF лучшему актеру?
— B обоих фильмах мои герои находятся в пограничном состоянии в тот период жизни, когда их захватывает эта история. В "Роли" — это революция, в "Сквозь черное стекло" — движущийся непонятно куда "паровоз" без явной светлой цели.
Бывает фильм, где чувствуешь, что за горизонтом всё-таки восходит солнце, что есть свет в конце туннеля, но в этих картинах такого ощущения не возникает.
- Залы на показах фильмов основной программы кинофестиваля PÖFF практически всегда заполнены. Это касается и фильма с вашим участием. Вас радует, что публике по душе не только блокбастеры, но и фестивальное кино?
— Вы знаете, я не такой частый гость на фестивалях, но хороший фестиваль отличает действительно прежде всего количество картин со смыслом, картин с художественным высказыванием режиссеров. Посредством наличия таких "сущностных" фильмов возрастает и интерес публики к фестивалю. Но меня радует, когда зрители ходят и на блокбастеры. При этом, конечно, не забывают и об авторском кино. Мне кажется, что раз здоровому человеку свойственно любопытство, то ему должны быть интересны и разные жанры, и разные художники.
- То есть есть и кинокомиксы, в отношении которых не слишком лестно высказался ваш соотечественник режиссер Андрей Кончаловский, достойные внимания?
— Одно дело — как мы воспринимаем то, что мы смотрим.
Другое дело — как сам автор относится к той работе, которую он делает. Если он вкладывает в кинофильм — будь то блокбастер или кинокомикс — свое сердце, свои мысли, то так или иначе мы это почувствуем, познаем рождение нового языка или нового интересного смысла. Огульно не говорил бы, что есть блокбастер и есть авторское кино. Всё зависит от отношения художника к процессу творчества.
Бывает, что люди снимают картину, потому что им позвонили и предложили снять кино и им неважно даже, какой сценарий, кто актеры. А бывает, что человек ходит всюду и ищет деньги на какой-то блокбастер, потому что если он это кино не снимет, то и жить не сможет. То есть и кинокомикс можно сделать с душой.
- Режиссера Константина Лопушанского, к слову, называют в прессе учеником Андрея Тарковского. Вы согласны с таким определением?
— Я, к сожалению, не был знаком с Тарковским, но то, как подходил к работе Тарковский, — это было архисерьезно и сложно. В том числе — о чем можно судить по рассказам — и в области взаимоотношений с другими людьми.
Но Тарковский серьезно подходил к своему делу. И если говорить о серьезности отношения к работе, то Константин Сергеевич в этом смысле меня всегда радует и подкупает.
Смешно звучит, но в наше время, в общем-то, и не смешно. Так как настолько скрупулезное изучение материала и подход к темам в целом — сейчас редкость. С Константином Сергеевичем — одно удовольствие и рассуждать, и разминать, и проговаривать всю тематику драматургии.
- А как долго вы готовитесь к своим ролям в кино?
— Начинаю готовиться с того момента, как понимаю, что буду сниматься в картине — или уже с прочтения сценария, или после кинопроб. Сколько времени остается до съемочного периода — неважно, я уже включаюсь. Это не значит, что нужно ложиться с этим сценарием и с ним просыпаться, нет. Но ты уже переключен в эту сторону, и вне контекста будущей работы существовать сложно.
- Театральные роли этому не помеха?
— Такое переключение происходит довольно быстро, путём абстрагирования. Такие вещи сидят где-то глубоко внутри, поэтому сверхусилий не требуется.
К тому же театральные роли, как правило, уже были рождены ранее, и моя задача оставить их живыми. Съемка же в кино только предстоит, то есть — есть только зачатки новой роли. Механизм взаимоотношений с ролями в кино и в театре разный.
- А где вам сложнее работать — в театре или в кино?
— Я бы о сложности вообще не говорил — ни про театр, ни про кино. Сложно работать там, где скучно и неинтересно, и с теми людьми, которые не могут открыть для тебя ничего нового. Если же сам материал и всё вокруг тебе интересны, то возникающие в процессе сложности — необходимое условие этого удовольствия.
- Вам, значит, все ваши роли интересны?
— Да, и я стараюсь не соглашаться на те роли, которые с самого начала не нравятся. Не вижу в этом никакого смысла, так как грустно заниматься тем, к чему не испытываешь никаких положительных чувств. Поэтому для своих ролей не делаю иерархии, а жуткие для меня предложения даже не рассматриваю.
- А моральных и физических сил съемки или театральные выступления отбирают много?
— Конечно, такая деятельность отбирает силы, но в то же время и прибавляет. Театр и кино — не игра в одни ворота. Если мы будем механически делать какое-то дело, которое не требует мысленных затрат — например, разгружать вагон, — то, конечно, мы устанем от этого.
В этой работе не найдешь обмен энергией — не с вагоном же или вещами, которые будешь таскать, обмениваться энергией...
Что касается театра и кино, то там всегда есть энергообмен: все твои затраты компенсируются энергией людей, которые находятся вокруг — и в залах, и на съемочной площадке.
- В прессе о вас можно прочитать как о мастере перевоплощения и даже как о хамелеоне. Ощущаете себя хамелеоном?
— Я не знаю, хамелеон я или не хамелеон. Я просто чувствую, как нужно существовать в той или иной роли, и так это и делаю. И развиваю эти особенности. А затем те, кому положено давать характеристики, пишут об этом. Где-то я прохожу как хамелеон, а где-то написали, что я играю как "альцгеймеровый упырь" — и такое было определение.
- К слову, актер — это ваше призвание?
— На самом деле, довольно глупая история была, потому что сознательного решения стать актером я не принимал.
После окончания школы мне хотелось заниматься чем-то как можно более безответственным, чтобы у меня не было ненормированного рабочего дня и чтобы меня всё время окружал праздник.
Какие-то специальности я ассоциировал с этими ощущениями и думал, что когда поступлю в театральный институт, то приблизительно так и будет. Понятно, что когда поступил туда, то всё сразу перевернулось.
- Но атмосфера праздника осталась до сих пор?
— Постольку-поскольку, но да, атмосфера праздника до сих пор есть. Хотя далеко не каждый день. А я-то думал, что будет каждый (смеется).
Как писал Sputnik Эстония, россиянину Константину Лопушанскому, стажировавшемуся в советское время на съемках "Сталкера" авторства Андрея Тарковского, летом исполнилось 72 года. Старожил российского кинематографа представит на суд публики фильм "Сквозь чёрное стекло".
