Народный артист Вадим Яковлев — о возрождении «Агента национальной безопасности», популярности «сериалов про ментов» и силе русского театра.
В Санкт-Петербурге полным ходом идут съемки восьмисерийного телефильма «Агент национальной безопасности. Возвращение». Проект станет продолжением одноименного культового сериала рубежа 1990–2000-х. Корреспондент «Известий» посетила съемочную площадку и встретилась с исполнителем роли полковника ФСБ Олега Филипповича Тихомирова — народным артистом РСФСР Вадимом Яковлевым.
— С какими чувствами вы вернулись к съемкам в «Агенте национальной безопасности» спустя столько лет?
— Мне сложно об этом говорить — чувства очень смешанные. Но предстоит напряженная работа, поэтому я стараюсь не давать волю эмоциям.
Признаюсь, когда начались съемки, у меня внутри всё всколыхнулось! Это было очень приятное ощущение. С другой стороны, мне довольно трудно входить в проект, ведь для меня это не только радостное событие, но и волнительное. Недаром в народе говорят: «Два раза в одну реку не войдешь». Хотя я человек с большим жизненным опытом и артист со стажем, меня постоянно преследует какой-то страх. На этих съемках я всё время себя анализирую, а это очень плохо.
— Ваш герой Филиппыч изменился за эти годы?
— Если я что-то и меняю в его манере поведения, то делаю это с предельной осторожностью. В нашей работе важно считаться с чувствами зрителя — если люди привыкли к персонажу, им не понравится, что герой вдруг окажется не таким, каким его ожидают увидеть. Мой Филиппыч для многих зрителей стал родным и любимым. И в новом сезоне его увидят таким, как раньше. Единственное изменение — постарел он заметно (смеется).
Однако мой партнер по площадке Миша Пореченков и сам здорово изменился за эти годы… Следовательно, на экране вы увидите уже несколько другого Леху Николаева — более рассудительного, не столь бесшабашного. Он уже не бросается во все тяжкие.
Мы все сейчас приглядываемся друг к другу, поэтому результат может быть в какой-то степени неожиданным. Но я надеюсь, что фильм понравится зрителям. Вообще режиссер Дмитрий Светозаров нащупал в «Агенте национальной безопасности» очень необычный жанр — в свое время это было настоящее открытие.
— Но это тогда. А будет ли иметь успех продолжение истории сегодня, когда появилось множество «сериалов про ментов»?
— Это трудно предугадать. Неизвестно, как зрители отнесутся к уже постаревшим героям. И, конечно, поклонникам фильма будет недоставать двух товарищей из нашей четверки: не стало Андрюши Краско и Андрея Толубеева. Их отсутствие порой остро ощущается.
Думаю, гораздо проще воспринимать картину будет новым зрителям — они смогут смотреть «Агента национальной безопасности» как совершенно новый сериал и не станут сравнивать, что было и что стало.
— В свое время на съемках этого сериала вы прожили целую жизнь. Наверняка смогли подружиться с коллегами. Но потом настал долгий перерыв. Во время этой многолетней паузы вы общались с Михаилом Пореченковым?
— Нет, потому что кино — это не театр. В театре есть труппа, участники которой встречаются и постоянно общаются. А в кино — слетелись, поработали, разлетелись. Хотя, конечно, случается, что завязываются дружеские отношения на всю жизнь. Сейчас мне очень приятно встретиться со старыми друзьями, особенно со Светозаровым, которого я высоко ценю как режиссера.
— Вы когда-нибудь размышляли о том, почему в России так любят сериалы о правоохранительных органах?
— А что тут думать? Детективы всегда были и будут интересны людям. Они пришли на смену томикам Достоевского и Чехова. Ведь посмотреть сериал проще, чем прочитать роман. И жизнь у нас такая же стала — только и думаем о том, где да как сделать попроще.
— Я заметила оттенки грусти в вашем голосе.
— Потому что у меня совершенно нет оптимизма на этот счет. Я не знаю, где мы находимся, не знаю, куда мы идем. Сложно предугадать итог, но в кино всё клонится к проектам на потребу публики. Мы, актеры, стали подыгрывать зрителю, вместо того чтобы его культурно «вытягивать». Я оправдываю нашего брата лишь тем, что актерская профессия зависимая: мы творцы своей роли, но не творцы произведения, поэтому наши потуги повлиять на общий результат не очень продуктивны.
— Российские сериалы часто обвиняют в излишней жестокости. Вы с этим согласны?
— В последнее время я смотрю только спорт и новости. Современные сериалы я не смотрю, поэтому, как говорится, «не копенгаген» в этой теме. Но вот что скажу: есть такая наука, изучающая потребности зрителя. И раз всё это показывают, значит, зритель этого требует. Мне не хочется заниматься морализаторством и сетовать, что раньше было лучше. Но надо признать: в советское время телевидение воспитывало своего зрителя. Сегодня же никто не борется с человеческими слабостями и пороками — так проще жить.
Раньше мы жаловались, что нас давят идеологией, а сейчас идеологии не стало. И вот, оказывается, к чему приводит ее отсутствие.
— Какие роли вы мечтаете сыграть?
— В моем возрасте словосочетание «мечтаю сыграть» звучит несколько неестественно. Быть актером, играть в театре и кино — это моя работа. Романтический флер рассеялся. К тому же я все-таки исполнитель, я не генератор идей. Меня приглашают, а я прикидываю, интересно мне это или нет, выгодно или не очень...
— А я думала, что артист всегда остается артистом. Даже в старости.
— Я и сегодня артист. Но я артист театра, а не киношник. Театр для меня — дело особенное. Хотя и там не всё радует. Знаете, в нашем «Балтийском доме» проходит множество фестивалей, выступают приезжающие труппы. Смотрю на всё это и думаю: такая мешанина, разноплановость… Все они работают на внешний эффект, что совершенно неблизко русскому театру, тяготеющему к изучению души и внутреннего состояния человека. У них всё поверхностное: бьет по мозгам, но не задевает их. Мне чужд такой театр.
Если зритель не становится «соучастником» происходящего на сцене, он остается холодным. А как можно быть холодным к искусству? Вы представляете себе зрителей, чью душу невозможно задеть? Если мы к этому придем, это будет страшное зрелище. Я не знаю, какие силы нынче влияют на наше общество. Время? Атмосфера? В любом случае это нечто, что управляется не мной и не вами. Поток эволюции? Кто знает…
— Актеры и режиссеры всё чаще стали высказываться о том, что мы должны возвращаться к традициям русского психологического театра.
— Абсолютно правильно. Чего нам играть в чужие игры? Сила русского театра — в психологизме, в отточенной мысли, в глубинном смысле взаимоотношений.
