Преступление и наказание
ПрессаВладимир Кошевой: "Топорик у меня то и дело ломался" Премьеру фильма Дмитрия Светозарова «Преступление и наказание» на «Первом канале» откладывали долго.
С понедельника он пошел, а мы накануне поговорили с Владимиром Кошевым, сыгравшим Раскольникова. Кстати, он не только актер, но и наш коллега.
– Володя, ты работал корреспондентом в «Собеседнике»…
– Работал. И вспоминаю редакцию с большой теплотой.
– Ты ведь журфак окончил?
– Не только. Сначала я получил «настоящее мужское образование» – закончил военный университет. Потом – журфак МГУ. А после пошел в театральный.
– Судя по ролям, тут у тебя все складывается удачно.
– Я вообще по жизни везунчик. Снимался у замечательных режиссеров, например у Рогожкина в интеллигентнейшей картине «Своя чужая жизнь». Сейчас на экраны выходит картина Дмитрия Томашпольского «Анна Ахматова. Луна в зените», в ней я сыграл Гумилева. А моей партнершей была Светлана Крючкова, сыгравшая Ахматову.
– В театре тебе тоже везло – работал у Олега Меньшикова.
– По случайности я попал на кастинг спектакля «Кухня», и Олег Евгеньевич дал мне маленькую роль. Но после премьеры спектакля он решил сократить нескольких артистов, вернее, объединить их образы в один. Так получилось, что я и стал играть эпизоды за тех актеров.
– Коли так, то и денег было больше?
– Меньшиков артистов не обижал.
– Сейчас очередное везение – роль аж самого Родиона Раскольникова. Претендентов на роль было много?
– Честно говоря, даже не интересовался. Я был занят тогда совершенно другими делами: мы с Михаилом Елисеевым поставили спектакль «Флорентийская трагедия» и, отыграв премьеру, собирались большой компанией на отдых в Таиланд. А дальше сюжет о премьере нашего спектакля показали по каналу «Культура», где его увидел Дмитрий Светозаров. Он и сказал своим помощникам: «Найдите мне этого артиста». Они пришли на спектакль, пригласили на встречу. Не рассчитывая ни на что, пришел к режиссеру, даже не зная, как его зовут. Захожу в кабинет. Благообразного вида мужчина предлагает чай-кофе, разговаривает со мной обо всем на свете. Но я никак не ассоциировал его с режиссером. – Тут он и говорит: «Вы мне подходите».
– Он сказал репликой из Гоголя: «Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие. Я ставлю «Преступление и наказание». Ну, конечно, про Таиланд я тут же забыл.
– Твое исполнение обязательно будут сравнивать с образом, который создал Тараторкин в картине Кулиджанова.
– Тот фильм соответствует духу эпохи, в которую он снимался. Думаю, молодым зрителям наше прочтение Достоевского будет более близко.
– С достоевщиной на съемках пришлось столкнуться?
– На задворках Конюшенной площади в центре Санкт-Петербурга в старом здании мы снимали сцену убийства старухи-процентщицы. В доме не было ремонта, наверно, еще со времен Достоевского. После того как мы все отсняли, вдруг обваливается потолок ровно в том месте, где лежало тело старухи. Этим куском штукатурки могло бы убить всю съемочную группу.
– А съемки самого убийства прошли гладко?
– Топорик у меня несколько раз прямо в руках ломался. Просто пополам топорище разламывалось, а железяка отлетала то в сторону оператора, то в режиссерскую группу. Но, слава Богу, все успевали отскочить.
– Может, это знак был?
– Честно говоря, о знаках задумываться некогда было. Все 90 дней на съемочной площадке царило жуткое напряжение. Физическое, психологическое, да какое угодно. Рабочий день по 12 часов. После съемок я шел домой отмокать в ванне. И снова полночи учил текст к следующему дню. Когда спал, все переживал, так ли я в кадре сижу, с какой стороны камера, не загораживаю ли партнершу.
– Ну, а в момент съемок убийства насколько правдоподобные ощущения возникали?
– Несмотря на то, что топор я вонзал в деревянного болвана, было страшно.
– Чтобы быть убедительным в кадре, наверно, ты представлял себе кого-то на месте этого болвана?
– Представлял.
– А кого?
– Не скажу. А то, представляешь, она прочитает…
– О, так это она!
– Не пытай. Все равно не скажу. Ну, а разве тебе никогда в жизни не хотелось никого убить? Ну признайся!
– Мысль была.
– Вот и у меня мысль тоже была.
– Ну, значит, образ Раскольникова в твоем багаже есть…
– А еще образ Юсупова, герцога из «Маленьких трагедий», Гумилева…
– Шикарно для начинающего артиста.
– Да, я иной раз думаю: а я это или не я? И каждый раз ощущение, что нет, не я.
– Кого же ты теперь хочешь сыграть?
– Мудрые люди говорят: «Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах». Вот я и промолчу. Но какой солдат не хочет стать генералом?
– Я не хочу. Вот разве что женой генерала.
– Хорошее желание…
Собеседник, №46
