Фауст
Пресса21.01.2009
Пресс-конференция 21.01.2009 Пресс-конференция в Балтийском информационном агентстве (21.01.2008). Сигле и Сокуров.Режиссер, кинодрамматург, оператор, кинопостановщик проекта «Фауст» Александр Николаевич Сокуров. Музыкант, кинокомпозитор, продюсер проекта «Фауст» Андрей Реингардтович Сигле. Александр, Николаевич, хотелось бы предоставить Вам первое слово. Расскажите нам о начальном этапе проекта.
Сокуров: Я думаю, что с таким вопросом нужно было скорее обратиться к Андрею, а не ко мне, так что я сейчас передам слово Андрею, а сам отвечу на какие-то более конкретные вопросы.
Сигле: Ну, у вас есть пресс-релиз, там все ясно написано. Это, безусловно, самый масштабный проект из всех, какие мы делали. Масштабность его заключается в том, что съемки будут проходить аж в 4х странах: это Россия, Германия, Ватикан и Исландия. На сегодняшний день мы проводим переговоры со всеми нашими партнерами в этих странах для организации съемок. Кроме того, будет интернациональный состав актеров. Для нас сейчас работают актерские агентства во всех странах Европы по подбору актеров для главных ролей. Съемки в основном будут проходить в России и в Германии, эпизодически они будут в Исландии и Ватикане. Я считаю, что от нас потребуются очень серьезные организационные способности. У нас уже есть опыт работы с зарубежными партнерами и все предыдущие картины с Александром Николаевичем мы делали в ко-продакции с европейскими партнерами. Опыт у нас большой. Как вы знаете, работали мы и с японцами над «Солнцем». Мы всегда учитываем некую специфику работы, всегда находим общий язык с нашими партнерами, не смотря на то, что существуют разные кинематографические школы и разные традиции. Мы всегда уживаемся и всегда находим общий язык. Хочу поблагодарить Правительство РФ и Владимира Владимировича Путина за поддержку нашего проекта. Хочу сразу сказать о том, что в этом нет никакой политики, нет никакого соглашательства с нашей стороны. На мой взгляд, это серьезно понимание со стороны руководства страны важности и нужности этого проекта, может быть, даже именно в этот исторический период. Владимир Владимирович подчеркивал на пресс-конференции с немецкими журналистами то, что этот проект будет служить делу взаимопонимания между нашей страной и Европой в этот непростой период. Это даст понимание того, что, не смотря ни на что, мы являемся единым целым, Европа понимает, в чем особенности русской культуры, а Россия понимает, в чем особенности европейской культуры.
Сокуров: Я хотел сказать, что, выступая, Путин открыл пресс-конференцию, предоставив слово мне, как режиссеру-постановщику этого проекта, обратив особое внимание, как сказал Андрей, на значимость в создавшейся ситуации именно такого фильма, именно такого культурного усилия. Я хочу сказать, что Россию с Европой не смог поссорить ни нацизм, ни большевизм, и нас с Европой, нас с Германией ничто не может разъединить, что бы не происходило: какие бы политические или экономические проблемы ни происходили. Мы переступим через эти проблемы. Мы – те, кто занимается культурой, те, кто занимается охраной общества. Мы сделаем все, чтобы между нами не было границ, таможен, препятствий. И русская, и немецкая культура предоставляют фундаментальное основание для европейской цивилизации. Так мы сказали. И в этом же выступлении я подчеркнул, что работа наша совместная с европейцами и с японцами и с Германией обоюдополезная работа. Мы многому учимся у наших европейских партнеров, и не меньшему учатся у нас немцы. Я подчеркнул, что опыт нашей уникальной работы на проекте «Русский ковчег», русская съемочная группа при техническом обеспечении германской стороны показал, что немцам было чему поучиться у нас. И они очень внимательно относились к профессиональному уровню петербургских, русских кинематографистов, понимая, что ничего подобного ни в Европе, ни в Америке, ни в Японии осуществить было бы невозможно. Я тем самым подчеркиваю, что Россия – носитель высокой профессиональной кинематографической традиции. Эта традиция заложена нашими предшественниками, великими кинематографистами, деятелями культуры. Хочу сказать, что фильм «Фауст» (это рабочее название, возможно, оно сохранится, возможно, нет) – заключительный фильм тетралогии, начатой «Молохом», продолженной «Тельцом» и Солнцем». Три картины из этой тетралогии сняты, а «Фауст» будет последней жирной точкой, завершающей картиной этой тетралогии. Поэтому, работая над этой картиной, мы должны продемонстрировать особо усердие, терпение и старательность. Действительно эту будет международный проект, мы так надеемся. Если ничего не изменится в мире, в стране, мы будем руководить большой европейской кинематографической группой, где все позиции заняты нашими русскими кинематографическими специалистами. Художники: Лидия Крюкова и Елена Жукова, блестящие петербургские художники, с которыми я работал практически на всех предыдущих картинах, будут представлять основу, ядро нашей художественного коллектива. Думаю, что оператором этой картины будет европеец, я так хочу. Потому что необходимо войти в эту техническую и эстетическую культуру современного кинематографа, приглашая именно европейского оператора. Я не думаю, что мы будем прибегать к помощи наших актеров из России, актеры будут все европейские, потому что фильм снимается на немецком языке. Мы будем делать англоязычную версию. Если картина будет востребована в России, мы будем так же делать и вариант для России. Я это говорю серьезно, потому что я вижу, в какой ожесточенной борьбе сегодня существует культура и серьезный кинематограф, в том числе и даже в первую очередь в России. Самые тяжелые, самые кровопролитные бои на культурном фронте происходят именно в России. Это первый план нашей борьбы за культуру в нашем собственном обществе. Мы очень надеемся на поддержку наших коллег из национальной прессы, с национального телевидения, на понимание и поддержку. Мы взялись за очень ответственное дело, мы осознаем, что это очень сложно, но мы полны решимости. Пришло время сделать этот фильм.
Сигле: Я хочу еще сказать, что мы обязуемся вас информировать, поскольку съемки будут происходить не здесь, точнее, не все здесь. Обо всех этапах нашей работы мы будем вас информировать. Начиная с момента подбора актеров. Мы вам представим всех актеров, вы будете знать обо всем, что происходит. Ничего от вас не утаим. Надеюсь, эта информация будет ценна и нужна.
Спасибо большое. Уважаемые коллеги, если есть вопросы для наших гостей – пожалуйста, только я прошу представляться.
Сигле: Мы планируем большой и серьезный подготовительный период, он уже начался. Подготовительный период будет длиться до июля месяца. К концу июля у нас будут готовы декорации, и мы начнем съемки в России, потом переместимся в Германию. Съемки будут проходить до ноября месяца, это большой и серьезный съемочный период с большим количеством профессионалов, участвующих в этом процессе. Я думаю, что, скорее всего, потребуется месяца два-три на монтаж, и где-нибудь к весне мы выйдем на пост-продакшн. К лету следующего года надеюсь, что картина будет готова. Если ничего не изменится в обществе. Продолжительность подготовительного периода так же связана с тем, что литературный сценарий, написанный Юрием Николаевичем Арабовым, мы переводим на английский и немецкий языки, делаем серьезный литературный перевод, сопоставляя иногда тексты с первоисточником Гете. Это процесс очень сложный и подробный. Перевод всего материала, который в будущем составит диалоги и драматургию всей картины. Кроме того, существует разная музыкальность у языков, поэтому происходят изменения в рамках мелодики немецкого и английского языка. Это литературоведческая работа.
Сокуров: Полное переложение драматургии на европейскую культуру. Поэтому, конечно вносятся изменения в литературный сценарий, именно в связи со своеобразием и интонационного и характерного плана, которые дает нам английский и немецкий язык. Фауст – это фундаментальный памятник литературы европейской цивилизации, поэтому мы должны, в том числе и для нашего национального зрителя, донести сокровище этого сюжета, сокровище этой философии максимально корректно, уважительно и целостно.
Мы уже работали с международным составом, на «Солнце», например, где весь состав были актеры японские и американские, я делал дублирование на европейские языки картин, которые выходили до этого. Работать мне с иностранными актерами легко, методика работы с актером воспринимается. Мы работаем очень точно и конкретно и чрезвычайно дисциплинированно, и это превосходно вписывается в привычки европейских актеров. Я очень люблю работать с европейскими актерами, очень ценю их профессионализм, умение пробовать, экспериментировать, работать с чем-то новым. Я с большой радостью жду этой работы.
Исландия и Ватикан выбраны из-за особенностей ландшафта, самой их природной среды, невероятной атмосферы и потустороннести, и материальности, где существует контрастное, конфликтное соприкосновение духовного и материального. Я там был, я это чувствую, я это вижу. Ватикан – это намоленное место, где так же есть что-то, что может дать актерам по-другому что-то почувствовать. Какие-то тонкие нюансы, актерские состояния, процесс проживания, переживания… Это очень важно. Я тоже в Ватикане неоднократно был и знаю, где нам нужно снимать и что. Как это не странно – Фауст в Ватикане.
Сигле: На самом деле, это акт особого доверия к Александру Николаевичу, к его творчеству со стороны ватиканских властей. Обычно там не позволяют снимать. Никто там ничего не снимает. Позволив нам снимать в Ватикане, они тем самым, безусловно, оказывают нам честь и доверие.
Сокуров: Это будет зависеть от картины. Это наше национальное производство. Это картина, которая создается на наши национальные деньги, и, естественно, наш зритель, если захочет, ее увидит. Заставлять, конечно, никто никого не будет. При востребованности зрителя он ее увидит. Если он придет в кинотеатр, купит билет, он ее увидит. Но, никто никого не будет заставлять, никакой дорогостоящей рекламы мы не будем использовать. Это вопрос вкуса, потому что такого рода сюжеты, такого рода литература это сегодня уже очень глубокие культурные тылы, от которых даже современная европейская цивилизация так далеко, ушла или убежала, что возвращаться в это настоящее очень трудно современному человеку, но надо.
Сокуров: Обязательно будет в прокате.
Сокуров: Я предлагаю вам себя переместить в пространство Гете, в содержание этого произведения, и вам станет понятно, почему именно «Фауст». Мы не снимаем абстрактную картину. Мы погружаем в историческое пространство. Мы не создаем абстракций, мы подробно очень работаем над историческим изображением, костюмами, декорациями. Очень серьезное изучение документов, живописи, скульптуры архитектуры, бытовой жизни Германии. Мы опираемся на историческую традицию, и мы хотели бы, чтобы нашему зрителю, кроме всего прочего, было бы очень интересно посмотреть на эту жизнь. И мы показываем жизнь людей давно ушедшего времени, мы ее восстанавливаем, и я думаю, что мы с вами поймем, что эти люди, эти возвышенные души думали о том, что беспокоит возвышенные души и нежных ангелов в наше время, а все падшие люди были тогда столь же отвратительны и ничтожны, как и сегодня.
Сокуров: Ну, прочтите «Фауста», посмотрите, сколько там фигур. Фигур много. Это картина с очень большим объемом актерских работ, с огромным количеством массовых сцен, с попыткой воссоздать эту жизнь, которой эти люди жили, и нас в данном случае интересует та часть Фауста, которая представляет лирическую историю взаимоотношений героя с девушкой, в которую он влюблен, чем это все заканчивается и что это за человек. В каком-то смысле, это разговор о том, как соотносится мужской и женский характер, как соотносятся разум и чувства, разум и нравственность, потому что разум и нравственность, как мы видим, с течением времени вещи абсолютно не идентичные.
Сигле: Тем не менее, это все-таки завершающая часть тетралогии, обобщающая часть. Я просто хочу сказать, что я обнаружил в Интернете, что эта картина будет про Владимира Владимировича Путина. Это отнюдь не так. Эта тема значительно шире, значительно более емкая, чем рассказ о каком-то конкретном персонаже и конкретном историческом периоде.
Сокуров: Но при этом у картины есть название – «Фауст» и есть герой, которого зовут Фауст и перипетии этого персонажа. Если захотите, вы еще до просмотра картины все это прочтите. Наберитесь терпения, найдите время и прочтите. Там персонаж, который не оставляет в покое долгие-долгие годы. По крайней мере, европейцев этот персонаж беспокоит, они о нем думают с 13 века. И мы знаем, что именно это произведение было воспринято как некая вершина, как призыв Европы быть цивилизованным, в том числе и в адрес славянского мира. Мы знаем, об этом было сказано у Пушкина. Мы понимаем, что это большое, серьезное нравственное обучение. Это большой нравственный поступок европейца в адрес европейского общества и вообще цивилизованного мира. Фундаментальная, на мой взгляд, вещь.
Сокуров: У нас были уже некоторые фотопробы, и работа с гримом даже, но я пока не хочу называть ни одну из фамилий, чтобы не было никаких слухов и домыслов. Все очень меняется. Одни актеры и персонажи показывают очень интересный результат, другие, неожиданно для меня, оказываются совершенно несостоятельны, но я очень надеюсь на фундаментальную театральную школу Германии, великую театральную школу, которая нисколько не уступает театральной школе России, не смотря на то, что все основные большие театральные фигуры были у нас – и Станиславский, и Чехов. Мы занимаем в театральной практике больше место, может быть, даже первое место, тем не менее, германская школа на сегодня сумела сохранить классических актеров мирового уровня. К сожалению, таких вот актеров классического мирового уровня сегодня в России чрезвычайно мало. Германская театральная и кинематографическая культура смогла сохранить и явить сегодня таких больших актеров.
Сигле: Раскрою вам небольшой секрет, надеюсь, это конфиденциально, между нами, о том, что мы пытаемся и в американском кинематографе сейчас найти фамилии. Единственное что, я хочу сказать, что есть определенные сомнения в том, что они сумеют работать в этой традиции, сумеют соответствовать тем задачам, которые ставить Александр Николаевич Сокуров, сумеют работать совместно с европейскими актерами. У Александра Николаевича есть такие сомнения.
Сокуров: В американском кино есть большие очень привлекательные личности, вполне профессиональные, но, к сожалению, практический опыт показывает, что американские актеры крайне тяжело работают с классическим материалом и вообще с культурой старого света, и крайне сложно работают в условиях больших задач. Здесь дело совсем не во мне, не в том, что я ставлю какие-то сложные задачи, а в том, что у американцев практически нет привычки к таким большим фундаментальным задачам. Нет терпеливой привычки. Поэтому самые большие результаты, художественные, экранные и театральные, мы имеем из английской театральной кинематографической школы, знаем по некоторым фильмам BBC.А все попытки больших работ с участием американских актеров, к сожалению, малоудачны.
Сигле: ну, я немножко только конкретизирую. Это не Шварценеггер.
Сигле: На самом деле до этого еще очень далеко. Я вам честно скажу, что, работая с великим мастером, я каждый день учусь. Каждый день учусь не только мастерству, не только профессии, но еще и жизни. Кем я буду и каким я буду к концу съемок, когда реально начнется разговор о музыке, реально начнется разговор об образности и необходимости того или иного музыкального фрагмента в картине, я не знаю. Сейчас у нас первостепенная задача – это организовать производство. Она достаточно прикладная, но очень важная. О музыке мы говорили, но я думаю, что каждый день будет приносить новые крупицы чувств, знаний, в дальнейший серьезный разговор о музыкальной ткани этой картины. Я при всех признаюсь, что Александр Николаевич – это человек, который учит меня жизни каждый день. Учит меня понимать мир, учит меня понимать людей и в конечном итоге попытаться разобраться и во мне самом.
Сокуров: Музыкальная драматургия в таком фильме может начать складываться тогда, когда мы поймем, кто те люди, которые начнут оживлять и реализовывать персонажей. Многое будет зависеть от индивидуальностей, особенностей, характеров, масштабов личностей артистов. Иногда в качестве исполнителя роли появляется актер, у которого личности больше, чем мастерства профессионального. И это важный поступок для режиссера, пригласить такого актера. И иногда личность меньше уровня актерского мастерства, и это другая мелодия совсем, другая драматургия, совсем другой режиссерский поступок. Поэтому музыкальная драматургия, музыкальная составляющая его, атмосфера, конечно, начнет складываться тогда, когда начнет складываться актерский состав нашей картины. Мы открыты для любых актерских вариантов: от очень известных людей до людей, которые совершают дебют в своей жизни. Эта работа впереди. Мы же сейчас собрались, чтобы сказать вам, что мы работаем, мы в форме, мы готовы на себя брать большие задачи, несмотря на депрессивность общественную и профессиональную. Мы видим, какое депрессивное состояние в кинематографической среде. Тем не менее, мы считаем важным в этих условиях, в данном случае с нами согласен премьер-министр страны, что именно сейчас нам нужно взяться за очень большую работу, ничего не бояться и идти вперед. Конечно, мы будем испытывать трудности, которые испытывают все в этот период. Я имею в виду и экономическую сторону, и коммуникативную тоже. Потому что прошедшие кризисы нашего и европейского сообществ не могут не отражаться в культурном процессе. Завершая пресс-конференцию там (в Германии), я вынужден был взять слово и сказать немецким журналистам, что я решительно протестую против политизации всего процесса жизни, который осуществляют, прежде всего, наши европейские коллеги, постоянно публикуя рейтинги по поводу России, политизируя дискуссию между Европой и Россией, политизируя экономические процессы и перенося вектор внимания на политически-экономические не проясненные обстоятельства жизни. Они дискредитируют наши культуры, бросают тень на Россию, они разводят нас в стороны, бросают тень на саму возможность культурного существования. А современная культура, на мой взгляд, даже такая современная как культура России, не должна существовать без основательного контакта с европейской культурой. Я не говорю не может, я говорю, не должна. Несмотря ни на какие экономические, политические конфликты межгосударственные, клановые, не знаю, как их назвать, мы должны сохранять мосты между нами, сохранять наши взаимоотношения, культуры и защищать их от конфликтного состояния. Между мной и европейским актером, мной и немецким оператором не должно ничего стоять, чтобы разводило нас в стороны, никакие политические, экономические мотивации. Ни сейчас, ни в будущем. Если хотите, это один из пафосов моего участия в пресс-конференции, на которой настаивал премьер-министр. Это была не самодеятельность, не просьба наша, а просьба, обращенная к нам со стороны премьер-министра страны. Мы согласились, чтобы сказать, что у культуры нет границ, ограничений. Это наша воля, воля русской культуры. Мы хотим быть вместе, не чувствовать себя пасынками, быть самодостаточной, мощной частью европейской цивилизации. Это для нас очень важно и для тех, кто придет после нас в кино, театральную деятельность, литературу, телевидение.
Сигле: Сейчас именно так мы себя и ощущаем. Звонит большое число европейских продюсеров. Они просятся в наш проект, что очень приятно. Ведь европейские продюсеры всегда с некоторым превосходством на нас смотрят, у них то «всё в порядке». Сейчас ситуация обратная. Сами звонят, предлагают свои услуги. Это совершенно разные продюсеры из разных стран мира. Мы с благодарностью принимаем предложения, посмотрим, как пойдет работа, но у нас есть свои силы, свои возможности, своё понимание картины и того, какой она должна быть. Поэтому, если их помощь потребуется, тогда мы с ними и свяжемся. Так я им всем и отвечаю. Поверьте, очень приятно работать на большом, европейского уровня проекте. И они начали понимать, что российский, в первую очередь авторский кинематограф, занимает лидирующее место в области интеллектуального кинематографа.
Сокуров: Во-первых, я, как режиссер, должен буду учесть все ошибки, которые я совершил в предыдущих картинах и постараться эти ошибки не повторять. Во-вторых, эти четыре картины должен объединять автор, то есть я, как режиссер, который задумывал и задумывает такие истории. В-третьих, скажу, что это самостоятельная картина, несмотря на то, что многое объединяет эти фильмы. Как я говорил, «Фауст» неслучайно я является точкой в этой истории. Тем не менее, это самостоятельные произведения, при желании их можно рассматривать отдельно, а можно смотреть вместе, переворачивая страницы одной книги. К сожалению, у меня не было возможности сделать все четыре картины, а потом их предъявить зрителю. Это была мечта моя. Но каждый из этих фильмов был сделан. Необходимо было его уже показывать, предъявлять. Для меня всегда это было сложным, потому что смысловые коллизии, подтексты, развивающаяся эстетика…Поставив, сняв “Фауста», наконец смогу сказать: «Вот теперь судите о том, что такое «Телец», почему так снят, что такое «Молох» и почему так снят. А также, почему мы взяли японского императора, а не другого персонажа. Когда эта картина, четвертая глава, будет сделана, тогда я смогу выглядеть более защищенным как режиссер. Будем надеяться, молить Бога, чтобы Он нам помог сделать это, потому что я считаю, что это богоугодное дело. Разобраться, подумать об этом. Я хожу по грани, стараюсь не переходить какие-то границы, но понимаю, что это богоугодное дело.
Сигле: Формируется на сегодняшний день бюджет. Мы себе представляем, какой он должен быть. Это должно быть в районе 10-12 миллионов евро. Сколько мы сумеем реально собрать на эту картину, мы пока не знаем. Ориентируемся на эту сумму, потому что, еще раз повторю, это очень масштабный проект. Сейчас мы пока это все делаем на достаточно ограниченные собственные средства. Подготовительный период, как вы знаете, больших затрат и не требует. Основные средства в кинематографе тратятся уже в съемочный период и во время строительства декораций. Мы надеемся, что сумеем собрать этот бюджет, и имеем уверенность, что Министерство культуры подключится к этому проекту. Безусловно, зарубежные партнеры готовы финансировать и участвовать в проекте в меру своих возможностей. Я достаточно спокойно смотрю на финансовую составляющую этой картины. Мне кажется, что все у нас получится.
Сокуров: Картина эта очень рукотворна. По эскизам, которые вы видите здесь, понятно, что мы заново создаем мир. Готового ничего у нас нет. Мы поездили по Германии, посмотрели образцы фактур, архитектуры. Посмотрели, как архитектура вростает во время, в чем она побеждает и в чем проигрывает, какие есть особенности такого архитектурного европейского уклада. Но мы понимаем, что нам нужно создавать наш собственный мир. Это серьезная, большая, даже в сравнении с предыдущими нашими историческими картинами, декорационная работа. Но меня это нисколько не пугает.
Сигле: Планируется строительство практически целого города с несколькими улицами, экстерьерами, интерьерами, съемками на натуре, значит, будет натурная площадка. Ведутся сейчас поиски места съемок и в Праге, и в Германии. Мы работаем над этим. К сожалению, мы не нашли возможности снимать здесь. Нет таких натурных площадок, где мы могли бы снять эту картину. Природу мы будем снимать, скорее всего, снимать в Германии, что вполне оправданно. Хочу сказать, что Гете писал более 50 лет это произведение. Для него это был труд всей его жизни. И мы с большим уважением и пониманием относимся и к автору. Но, тем не менее, идет значительная, серьезная переработка сюжета и, как всегда, Александр Николаевич вносит свое понимание в тот материал, который снимается.
Сокуров: У нас появляются новые сюжеты, новые персонажи, которых у Гете нет. Но это, исходя из работы с рукописями, с традицией, исходя из того, что мы знаем об истории Фауста. Появляется отец Фауста, например. Тот персонаж, которого нет в этой истории. Это делается для того, чтобы нам можно было понять, что это за люди были такие, что это были за человеческие проживания, что это были за вершины, высоты, что это были за пропасти, я имею в виду внутри человека. Собственно говоря, все предыдущие фильмы из этой тетралогии были сделаны с той же задачей. Что это были за люди? Как такое могло в человеке произрасти? Почему? Не во всем удается разобраться, конечно, но приглядеться, посмотреть на это внимательно стоит. Очень важно!
Сокуров: Что делать следующим поколениям, мне сказать трудно. А поколению, которое существует сейчас, сегодня, я могу сказать, что каждый должен заниматься серьезными вещами, что кинематограф – не отхожее место. Это не канализация. Это очень ответственно. Когда человек занимается серьезными вещами, то, так или иначе, он находит всегда возможности применения своих сил. Мы же тоже снимали фильм «Мать и сын» в условиях жесточайшего кризиса. Если у художественного автора есть внутренняя программность, внутренняя убежденность, упорство, у него есть возможность всегда реализовать свои художественные усилия.
Что касается связи с Кремлем, могу сказать вам одно, что Председатель Правительства знает немецкий язык и заинтересован в культурных связях с Германией. Это прагматичная идея. Я не думаю, что Путин любит кино, которое делаю я, не думаю, что он очень смотрит это кино. Это не от желания поощрять одного конкретного человека. Уверяю вас. По разговорам, которые у меня были с ним, это человек, у которого были свои пристрастия в кинематографе и литературе, но не думаю, что они совпадают с моими. В данном случае речь идет о более высоких вещах, чем я и даже Премьер-министр. Речь идет об усилия русской культуры. Мы – как часть этой культуры, доказавшая многими годами своей настойчивостью, преданностью серьезным, важным позициям. Мы, наверно, заслужили право этого акцента. При этом никто никому никаких авансов не дает, и это и ненужно. И суммы, если у нас будет государственная поддержка, не столь велики, как у наших московских кинематографистов. В десятки раз эта поддержка меньше, поэтому могу сказать только одно: нам повезло, что в лице одного из руководителей страны, мы имеем человека с такими вот европейскими интересами.
Сигле: Но если бы этого не было, картина все равно состоялась бы, может на более скромные средства, но она бы была. Потому что все зависит от мастерства режиссера. Как вы знаете, можно написать музыку и на четырех музыкантов, а можно на симфонический оркестр. Все зависит от того, какие средства выражения у тебя существуют. Здесь нам повезло. Здесь можно использовать бОльшие средства, это будет более красочно. Но по сути своей, философскому содержанию, это будет та же самая картина, которая была бы снята на миллион, полтора или два.
Сокуров: А может быть во время съемочного, развивающегося процесса и ничего у нас не выйдет. Я прекрасно понимаю, что происходит в стране, что могут возникать непредсказуемые обстоятельства. Со страхом внутри готовлюсь к тому, что будет, если…И молю Бога, чтоб он помог нам. Еще раз коллегам моим могу только сказать, что постоянство в преданности своей, постоянство во вкусах своих, открытость, сыновнее отношение к культуре и подчиненность интересами культуры, а иногда и сдержанность внутренняя, вот это то, что должно давать человеку силы, шансы и удачу в работе. Это очень важно на мой взгляд. Не метаться в поисках каких-то альтернативных, комфортных, случайных идей и возможностей (экономических, эстетических, политических и т.д), а строить «свой мост» всю жизнь, не боясь ничего. Не боялись же мы когда-то делать картины, которые не просто закрывались государством, но и вызывали активные действия против нас спецслужб. Вы думаете, просто так закрыты картины мои все (игровые, документальные) были? Конечно, это было все не просто так. Но было понимание, что невозможно по-другому. Это мой корабль, моя лодка. И других ветров в паруса мои не будет. И других парусов не будет, и лодки не будет. Ничего этого не будет, а надо плыть, плыть и плыть. Постоянно работать. Нам, живущим в России, работать нужно постоянно, очень много. Гораздо больше, чем европейским авторам. Я уверен в этом. У нас очень сложная социальная и культурная атмосфера в обществе. У нас очень сложная и противоречивая история. У нас не сформировавшееся государство и огромные проблемы в нравственности. Мы развивающееся общество, мучающееся в этом развитии. Поэтому нам надо серьезно работать. Все, кто имеет отношение к телевидению, кинематографу, должны работать очень серьезно и очень ответственно. Это серьезный момент в истории России. Мы может иногда даже до конца не понимаем, на сколько катастрофически серьезный момент настал в истории России.
Сокуров: Нет, такого масштабного замысла нет. Еще раз хочу обратить внимание, что мы делаем картину о людях. Если у нас, исходя из показа проживания человека, разных его характеров, поступков, взаимоотношений с разными людьми, вдруг сложится эта картина, как Вы сейчас сказали, цивилизационного масштаба, дай Бог. Может и не сложиться, кто ж знает. Это непросто все. Мы делаем картину именно про человеческие состояния. Это очень сложно, потому что вся мировая традиция этого сюжета, а ее представляет, в первую очередь, германская традиция, это философская, очень аскетичная, жесткая, декларативная, словесная атака на аудиторию. Вы послушайте, что говорит Фауст: «Ниц травой укладывайтесь и молчите, слушайте, внимайте». А что это за персонаж, как такое могло быть, чтобы человек с его маленьким разумом, кем-то созданный, с его пороками и недостатками вдруг дошел до такого понимания таких нюансов. Мы, следуя русской традиции культурной, мы к «Фаусту» подходим с этой с этой тонкой, сенсорной, человеческой стороны. Дай Бог, чтоб у нас получилось! Очень все это непросто.
Границы. Автор не должен переходить границы своей веры. Я имею в виду религиозную и нравственную веру. Это вещи совершенно разные. Если, условно говоря, я православный человек, я должен понимать, что для меня есть вот этот канон, и я существую внутри этого канона. Я буду предан этому канону. Я буду внутри этого канона углублять, углублять свои какие-то ощущения и чувства. Если я мусульманин, я буду предан другому канону. Я буду предсказуем в этом смысле. Я буду мирным художественным автором, не агрессивным. Без экспансии! Художественный автор не должен быть персонажем, на знамени которого написано страшное слово экспансия. Художественный мир, художественное произведение – это не экспансия. Это то, к чему мы призывали немецких журналистов на пресс-конференции в Германии. Не поддерживать это озлобленное, жесткое, ершистое отношение, не поддерживать мировую ссору. Потому что никто не знает, когда все начинается. Когда все началось, никто уже не понимает, с чего оно началось. А началось с глупости, с мелочи, с песка в буквальном смысле. Я бы так ответил. Благодарю вас за вопрос, он очень важный.
Сокуров: Если я Вам скажу, что дьявол не существует, а существует человек, который может опуститься ниже, чем можно представить. Может этим я как-то отвечу на Ваш вопрос. Я не верю в существование этой силы. Понимаю, что, к сожалению, переставший досматривать за человеком Господь Бог позволил человеку перейти все нижние границы. Наверх Он человека не пускает, а вниз позволил упасть, там все и начинает происходить. Не до этого, видимо, Ему было и сейчас не до этого.
Сокуров: Так понимаю, что пресс-конференция заканчивается, позвольте мне сказать одно слово еще. Недавно по «Эхо Москвы» я услышал информацию, что в ближайшее время в предполагается перенос всех военно-морских учебных заведений за пределы Петербурга. Наверно, также постепенно будет происходить и перенос прочих военных учебных заведений Петербурга. Я, как член комиссии по культуре при Президенте страны, как гражданин Петербурга, как человек, работающий в области культуры, обращаюсь сейчас к губернатору города, которая принимает и, видимо, приняла участие в этом решении, остановиться, посмотреть и не делать этого, не создавать в Кронштадте резервацию военно-морских учебных заведений. Курсант, слушатель военного учебного заведения должен видеть из окна то, что он защищает. Мне, конечно, не очень хочется видеть в Адмиралтействе очередной бизнес-центр. И я не хочу, чтобы Нахимовское училище выехало из этого прекрасного здания. Вывод моряков за пределы города – продолжение нарушения тех традиций, которые в этом городе существовали всегда и не нами были заложены, также как снос исторических зданий, уплотнительная застройка и т.д. Я считаю, что с патриотической точки зрения, с точки зрения воспитания в этих ребятах чувства гордости за свой город, за страну, за культуру этой страны, ни в коем случае нельзя ни одно учебное заведение выводить за пределы города. Эти люди должны понимать, что они защищают, какова ценность того, что они защищают. Мы их должны видеть, а они должны видеть нас, понимать, как нужно вести себя на территории города. Они должны чувствовать, что они нам нужны не тогда, когда они будут нужны как пушечное мясо, а как граждане, которые буду частью этой нашей жизни, частью гражданского общества в том числе. Я прошу донести до губернатора города мою просьбу, просьбу гражданина города остановиться, не выносить учебные военные заведения за пределы Петербурга. Это нарушает сложившуюся традицию, атмосферу города. Этим я хотел бы закончить нашу пресс-конференцию. Спасибо.
